Тумашевы
Захват Казани и Сибирского царства резко изменил характер колонизации Каменного Пояса. В самом деле, до этих событий здесь была приграничная зона, охраняемая редкими гарнизонами, и любой поселенец принужден был считаться с опасностью — причем грозящей каждодневно — гибельного набега разбойных орд. Решались жить здесь либо казаки — перекати-поле, что и сами-то были, по сути, разбойниками, либо те, кто в этой неспокойной зоне пытался, конечно, крепко рискуя, налаживать торговый обмен. Когда же уральская территория стала чуть ли не серединой московских земель, поселенцы уже могли обосновываться здесь обстоятельнее, уверенно вкладывать значительные капиталы в освоение новых мест.
Еще Иван I Калита был безмерно разъярен сведениями, что новгородцы могут разживаться «закамским» серебром. Ему, кого снедала неуемная страсть прибирать к своим рукам все, до чего они только могли дотянуться, этот факт был просто непереносим. Желание заполучить «закамское» серебро сыграло не последнюю роль в непрестанном плетении Калитой всяческих козней против вольного Новгорода Великого, в стремлении хотя бы отторгнуть у города (если уж невозможно пока покорить Новгород) земли Заволоцкие, Пермские да Югорские, откуда то серебро ввозилось.
Иван III Васильевич I целенаправленно и успешно претворял замысел своего загребущего предка. Он осуществил его мечту с лихвой — разгромил-таки окончательно новгородские рати. И только-только успел отпраздновать московский государь одоление богатого и грозного соперника и присоединение к своим владениям обширных его земель, как тут же призадумался — как рациональнее, с большей выгодой их использовать. Слухи о сокровищах, таящихся в недрах Каменного Пояса, не дают и ему спокойно спать. Уже с начала 80 — х годов XV века во многих посланиях к закордонным своим коллегам-правителям Иван III просит прислать ему людей, сведущих в поиске и обработке медных и серебряных руд, поскольку — а в том государь московский был крепко убежден — в его землях они есть, да только нет мастеров, знающих, как их выявить и как выплавить из них металлы.
Характерно одно послание из этого ряда — венгерскому королю Матьяшу Корвину. Свою просьбу прислать мастеров Иван III сопроводил солидным подарком — отборного качества шкуркой черного соболя, добытого в югорских пределах. В каждый из двадцати коготков соболя были вправлены отменные скатные жемчужины, добытые на новгородских промыслах. Прими, мол, редкостный подарок и памятуй: страна, где вдоволь таких сокровищ, щедро отдарит за доброжелательную помощь.
Ивана III в реализации его чаяний подстегивала и острая нужда в металле для собственной торговли в мощно набирающей силы стране, и многие другие, весьма немаловажные, прагматические задачи. Как, например, острейшая нужда в собственном металле для медных пушек, которые стали отливаться на его оружейных дворах с 1479 года. Русские мастера живо освоили технологию болонских умельцев. Теперь надо было освободиться от иной зависимости — от завоза сырья из-за границы. И в этом деле преуспел Иван III Васильевич I.
В 1491 году он комплектует знатоками, завербованными за рубежом его доверенными людьми, первую в истории Российского государства официальную правительственную поисковую геолого-разведочную партию.
Немцы, известные под именами Иван да Виктор, а с ними Андрюшка Петров, да Василий Иванов сын Болтин, да грек Мануила Лариев сын, были направлены в марте 1491 года в Северное Приуралье. В бассейне реки Печоры («на Цильме реке, не доходя до Косьмы реки за полдни пути, да от Печоры реки за 7 дней») нашли они 8 августа того же года медную руду, о чем и доложили великому князю, воротясь в Москву 20 октября.
Эти числа многие специалисты склонны признать официальными датами возникновения государственной геологической службы России. Например, горный инженер М. Д. Белоусов в «Историческом очерке медного производства на Урале» (сборник «Пермский край», издан в Перми в 1895 году) прямо предлагает признать «…за великим князем Иваном III честь первоначальных попыток водворения горного дела в России…»
Н. М. Карамзин в томе IX своей «Истории России…» утверждает, что открытие это недолго оставалось втуне. Уже в следующем, 1492 году на Цильменском месторождении была организована разработка руды. В помощь разведчикам указом Ивана III «копать руду» было отряжено из северорусских провинций почти три с половиной сотни работных людей.
Открытие этого месторождения было первой ласточкой. Той, конечно, которая весны еще не делает, но тем не менее прилет которой есть верный знак — весна грядет!..
После присоединения Казанских земель резко усилился интерес русских торговых людей к богатствам уральских недр. Он проявляется и в челобитной 1558 года, поданной Ивану IV Строгановыми, где они испрашивали дозволения искать руды на Урале. И намерения у них были очень серьезны. Потому-то неудивительно, что в составе многочисленной строгановской дворни уже в конце XVI века появляются «Тимоша-рудовщик с семьею» да «Передерня-рудовщик с женою». Железоделательное на местных рудах производство в вотчинах Строгановых было тогда же и основательно поставлено. Очень симптоматичен и такой факт из истории того периода: в перечне людей, включенных в ряды казачьих ватаг Ермака, мы найдем и специалистов по поиску и обработке металлов и руд. На Ермаковой стоянке, сохранившейся возле Нижнего Тагила, археологи нашли следы плавки руд и обработки металлов.
Столь определенный целенаправленный интерес, настойчивость в его реализации не могли, конечно же, не принести скорые и обильные плоды в крае, перспективном на обнаружение всяческих руд.
XVII век стал для Урала решающим в его развитии.
Именно в этом столетии впервые приоткрылась для русских колонизаторов невероятная роскошь подземных кладовых древнего Рифея, легенды о которых в сотнях пересказов облетели еще в дальнюю пору мир древних эллинов и римлян. Именно с тех пор возможность разбогатеть на добыче и разработке этих богатств стала привлекать на просторы Каменного Пояса толпы предприимчивого, ухватистого народа. Холопы разных вотчинников, беглые кабальники, мастера-рудовщики и плавильщики, оборотистые купцы, дети боярские, да и сами сановные вельможи — все слетелись на манок барышей, которые сулила разработка невиданных доселе в России подземных кладов. Несть им числа… Но в этом очерке мы, естественно, сможем проследить судьбы только нескольких из них.
В череде этих алчущих быстрого обогащения людей встречалось немало и талантливых, высокоодаренных деятелей, положивших истинное начало тому значению уральских земель, которое мы ныне определяем красивой метафорой — «опорный край державы».
Очень условно этих людей можно разделить на три категории. Первая — освоители-мастеровые. Это люди, знающие не понаслышке и поиск, и обработку руд, Рассказ здесь пойдет о двух династиях таких деятелей — Литвиновых и Тумашевских.
Ко второй относятся люди, ввергнутые в уральскую горную промышленность мощной волей великого российского реформатора Петра I. Их можно определить пушкинской фразой — «птенцы гнезда Петрова». Наиболее известна среди таких людей династия заводчиков Демидовых. Менее известен промышленник Федор Молодой.
А в третью, не менее значительную категорию промышленников уральских, можно зачислить тех, кто хотя и имел не всегда прямое отношение к горному делу, но обладал ярким организаторским талантом, верховым чутьем на наживу, тех, кто, опираясь только на везучесть и природный нюх, сделали себя одними из самых богатых и знатных людей России. К таким относятся Турчаниновы и Яковлевы (Савва Собакин и его потомки).
<< Назад Вперёд>>
Просмотров: 2056